Молитва, сотворённая руками. 1

Маленький Нестор чем-то отличался от своих собратьев, хотя эти отличия и были тоненькими, почти что незаметными. Пойдет он, бывало, пасти телят, и внимательно смотрит за стадом. Потом заметит, что какого-то теленка кусает муха, и наблюдает за мухой, а когда та улетает, то поднимает глаза к небу. Мухи уже давно нет и в помине, а он все смотрит на небеса. Или пойдут работать в поле, и Нестор идет, и работает усердно, но смотрит при этом не на то, что делает, а, опять-таки, в небо. - Батя, а бывает такая молитва, которую не только устами, но и глазами, и руками сотворить можно? – спросил он у отца, когда они однажды возвращались домой из церкви. - Молитва?.. – не понял отец. - Ну да! Ведь когда мы молимся, то руки и ноги стоят на месте, неподвижно, а ведь они – тоже даны нам Господом. Так для чего они нам тогда даны? Если для ращения хлеба насущного, то ведь в них потом этот хлеб и проваливается. Ведь сам говорил, будто в хлебе – вся сила, которая в тело выливается. Еще они соблазнять могут, как ты сам мне читал про правую руку, которую отсечь надобно, если она тебя соблазняет… Отец почесал затылок. Уж больно странные думы думались его отпрыску, который был еще очень мал, такого даже ему, мудрому старому крестьянину, в голову не приходили. - Подрастешь, сынок, все узнаешь, - ответил он привычной отговоркой, но сам задумался.
Долгими зимними вечерами отец рассказывал своим сыновьям сказки. Особенно люба ему была сказка про далекий север, где небо приближается к земле столь близко, что при известном усердии до него даже дотянуться можно. Шестеро сыновей всегда слушали сказку со степенным вниманием и почтенно кивали головами, мол, чего только на белом свете не встретишь. И лишь седьмой, самый любимый, теребил отца за рукав и всякий раз спрашивал: - Батя, а дойти до туда можно? А что там делать, чтобы небо потрогать, лестницу специальную соорудить надо? - Я, сынок, там не был и этого не ведаю, а про север мне отставные солдаты сказывали, - поглаживая бороду, отвечал отец. - Но я туда дойду, все равно дойду, хоть для того и в солдаты пойти придется, - мечтательно молвил Нестор, и отец ласково теребил его по щеке. - Эх, глупый ты у меня еще, глупый.