– Был тут такой плотник, теперь он из наших краев исчез, потому, что все, что он рубил – либо горело, либо рушилось, последняя вот изба осталась – и та сгорела. - Отчего же такие беды на него пошли?

Однажды ночью деревню озарило багровое зарево, и раздался жуткий крик, заставляющий сердце выпрыгивать из груди и лететь впереди самого тела: - Пожар! Это слово уже само по себе обжигало людей, заставляло их бросать всякие дела и быстрым вихрем гнало их туда, где бушевало безумное пламя, разбрасывая вокруг себя мириады горьких звездочек – искр.

Так и подвигалось учение. Сперва Нестор только лишь находил в лесу подходящие деревья, потом научился рубить и обчищать их, затем освоил премудрость созидания срубов. Постепенно ученик дошел до того, что вместе с другими плотниками стал участвовать в возведении бань, мельниц и изб, а потом – и церквей. Единственное, что не доверял ему учитель – это наносить на построенные избы солнечные узоры, а на церквях ставить кресты.

Сосну на следующий день срубили и принялись строить часовню.
- Человек – это образ и подобие Господа, - учил мастер, - Господь сотворил наш мир, и мы тоже творим маленький мир, который через нас связан со всем Божьим Светом.

Прошло сколько-то лет, и выросли все семеро сыновей, стали жениться. Шестерых отец наделил землей и скотиной, обделил лишь седьмого, Нестора, самого младшего и самого любимого.
- Тебя, Нестор, я отдам в ремесло. Нестор насупился и, хотел - было, перебить родителя, очень уж ему отцовское решение не по душе пришлось...

Маленький Нестор чем-то отличался от своих собратьев, хотя эти отличия и были тоненькими, почти что незаметными.
Пойдет он, бывало, пасти телят, и внимательно смотрит за стадом. Потом заметит, что какого-то теленка кусает муха, и наблюдает за мухой, а когда та улетает, то поднимает глаза к небу. Мухи уже давно нет и в помине, а он все смотрит на небеса. Или пойдут работать в поле, и Нестор идет, и работает усердно, но смотрит при этом не на то, что делает, а, опять-таки, в небо.
- Батя, а бывает такая молитва, которую не только устами, но и глазами, и руками сотворить можно? – спросил он у отца, когда они однажды возвращались домой из церкви...

В ?Домострое? эпохи Ивана Грозного, в своде советов и правил, определявших все стороны жизни русского человека 16 в., - картина идеального семейного и хозяйственного быта. В главе ? Как дом строити? читаем: ?Всякому домовитому доброму человеку, кому Бог послал свой дом, знать надобно, как сруб срубить, дом построить. Все в доме стареет, ветшает, и хозяин знать должен, как сруб обновить, тепло в доме сохранить?. Слово ?дом? в общеславянском языке – синоним слов ?строение, бревно, крыша, потолок?.

Деревянная архитектура возникла в глубокой древности. Предки-славяне верили, что в дереве скрыты тайны сверхъестественной силы:
* дуб и сосна защищают, лечат,
* береза и ель дают силу и молодость.
Березу славяне считали главным, мировым деревом, опорой человеческой жизни, оберегающим покой и тепло в доме. Именно береза воплощает женское начало – хранительницу домашнего очага. Дорогу перед новым домом усыпали березовыми ветвями, желая счастья и здоровья, живущих в нем. Не случайно слово ?древо? восходит к общеславянскому ?здоровый, сильный?. При строительстве дома березе отдавалась особое предпочтение.

Заморские гости, закатив головы, рассматривают двадцатидвухкупольное русское чудо, основание которого прочно стоит на родной земле, но вершина неразрывно слилась с лебедями небесных облаков. Больше всего это строение походит на сон, на несбывшуюся мечту, но уж никак на творение простых человеческих рук, имеющих две ладони и десять пальцев.